Согласно норманской теории, Скандинавия и Норвегия, как часть скандинавского мира, играли основополагающую роль в создании древнерусского государства. Слово «русь», по Зализняку [1], первоначально обозначало только норманнов (предков современных норвежцев, которые так и называют себя: nordmenn – «люди севера») и пришло в русский язык из древнескандинавского языка (др.-сканд. Rōþr «гребец» и «поход на гребных судах») [2]. Скандинавская принадлежность варягов, правящего слоя в начальный период становления Руси о чём свидетельствует широкий круг письменных, археологических и лингвистических источников, не вызывает сомнения у большинства ученых, хотя яростные баталии между норманистами и анти-норманистами не утихают и по сию пору.
В «Повести Временных Лет» [3] читаем: «В год 6370 (862). И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля».
До сих пор в русском языке остались древнескандинавские заимствования, такие как: сельдь, кнут, шёлк, ящик, ларь, пуд, а также русь, варяг, стяг, витязь (от викинг). Имена Игорь, Олег, Ольга, Глеб, Рогнеда, Аскольд, Дир, Рюрик – древнескандинавские. [4]
Поэтому нет ничего удивительного, что норманнские, северные мотивы вдохновляли русских поэтов, начиная с Гавриила Державина. В его поэме «Жилище богини Фригги» (1812) появляется герой, поэт-скальд:
Брагге, дух поэзии незримый, Скальда за руку схвати, повел Чрез дремучий лес непроходимый В хладны тундры, – севера в предел … Уж не в стане ль древних Скандинавов, В области Варягов, думал скальд, Бранныхъ средь племен Скнео-Славянов, – Где, о Скада! высился твой град, И твои молниеносны руки Всей земле отколь бросали брань, – Рюрики сбирали славы звуки, Кости царствъ и кровь Одину в дань? [5]
Уж не северным ли Дантом видел себя «старик» Державин? Поэма интересным образом трансформирует Валгаллу (которую он называет Валкал, а валькирий – валками (от слова «взалкать»?) в некий парадиз, над которым, в отличие от канонической версии, но вполне в духе галантного XVIII века, властвует жена Одина, верховного бога германо-скандинавской мифологии, богиня любви и брака Фригг (или Фригга) при поддержке упомянутого духа Брагге. Это не кто иной, как Браги, бог-скальд, сын Одина. Значение поэзии для древних скандинавов было исключительно велико. Сам Один добыл для Браги мёд поэзии [6]. (Не отсюда ли наша брага?). Этот хмельной напиток, один глоток которого наделял выпившего поэтическими способностями, по легенде был изготовлен из крови мудреца Квасира (не отсюда ли наши «квас» и «квасить»?), Тот знал ответ на любой вопрос, но был убит братьями-двергами (или гномами) Фьяларом и Галаром [7]. От них напиток попал к великану Гуттунгу, у которого Один его и похитил, предварительно соблазнив дочь, приставленную охранять мёд поэзии. Спасаясь от преследования разъярённого великана, Один превратился в орла и доставил напиток в своем желудке в Асгард, жилище богов, где он был извергнут в чашу, преподнесенную, наконец, Браги. Правда, по дороге многие капли мёда вытекли из заднего прохода похитителя, говорят, что они до сих пор вдохновляют бездарных поэтов [8].
Василий Жуковский и Константин Батюшков тоже приложили руку к скандинавской теме, но скромно удовольствовались переводами по мотивам. Жуковский в стихотворении «Три песни» (1816) пересказал балладу Уланда, поменяв Зигфрида на Освальда:
Споет ли мне песню веселую скальд? Спросил, озираясь, могучий Освальд. [9]
Герой произносит хулительный нид и разит убийцу отца мечом, отставив в сторону арфу.
С балладой Жуковского перекликается стихотворение Батюшкова «Скальд» (1809 или 1811):
Воспой нам песнь любви и брани, О скальд, свидетель древних лет, Твой меч тяжел для слабой длани, Но глас века переживет! [10]
Другое его стихотворение «Песнь Гаральда Смелого» (1816) – это вольный перевод песни знаменитого скальда Харальда, норвежского конунга XI в. Он был женат на дочери Ярослава Мудрого Елизавете, что отражено в рефрене «А дева русская Гаральда презирает», хотя это было, скорее, литературным преувеличением, по мнению Карамзина [11].
Кондратий Рылеев в наброске неоконченных дум «Вадим» (1821-1823) гражданственно помянул Скандинавию, как источник русской государственности:
До какого нас бесславия Довели вражды граждан – Насылает Скандинавия Властелинов для славян! [12]
Писали о «скальдах северных лесов» и Михаил Лермонтов в «Жене севера» (1829) и Фёдор Тютчев в «Арфе скальда» (1834) [13].
Поэт Аполлон Майков, дослужившийся до действительного статского советника при Александре III и исправлявший при нём должность председателя Центрального комитета иностранной цензуры (хотя при этом протежировал молодому Мережковскому) при работе над переводом «Слова о Полку Игореве» настолько увлёкся скандинавским эпосом, что совершил поездку в Норвегию и останавливался в городе Арендале (о чём упоминается в местном городском музее). Чтение Старшей Эдды и общение с норвежцами вдохновили поэта сначала на создание поэмы «Бальдур» (1870), а затем и поэмы «Брингильда» (1888), снова на эддический сюжет. «Бальдур» имеет подзаголовком: «Песнь о солнце, по сказаниям Скандинавской Эдды» [14]. Правда, Один у Майкова (как и у Державина) остаётся Одином, общение с носителями языка тут не помогло. В поэме норны предрекают крушение мира – Рагнарёк: «Светлый Азград рушится, и смертный / Мрак и хлад вселенную постигнет». Но поэма всё же не о конце света, а о потере сына. Скальд поёт сагу о смерти сына Одина Бальдура, старый конунг, тоже потерявший сына, выслушав её, под утро умирает [15].
В «Брингильде» поэт отдает дань драматическому пафосу воссоединения с любимым через смерть.
Пусть вся в крови моя поэма, Пускай Брингильды грозен вид, – Но из-под панциря и шлема В ней сердце нежное сквозит [16]
В поэме «вещий старец» Снорро – это явная отсылка к Снорри Стурлусону (1178–1241) [17] – легендарному скальду, прозаику, историографу и политику, автору Младшей Эдды [18], в текст которой включён и учебник по скальдической поэзии: части «Язык поэзии» (Skáldskaparmál) [19] и «Перечень размеров» (Háttatal) [20].
<Отразилась скандинавская тема и в музыке. В опере Николая Римского-Корсакова «Садко», законченной в 1896 г., есть колоритная Песня варяжского гостя, впервые исполненная Федором Шаляпиным. Её текст был написан самим композитором:
…От скал тех каменных у нас, варягов, кости, От той волны морской в нас кровь-руда пошла. А мысли тайны от туманов, Мы в море родились умрём на море. Мечи булатны, стрелы остры у варягов, Наносят смерть они без промаха врагу, Отважны люди стран полночных, Велик их Один-бог, угрюмо море. [21]
После провозглашения независимости от Швеции в 1905 г. (кстати, Российская империя первой признала новое государство [22]), Норвегия активно продолжает полярные исследования. В этот период усиливается мировое внимание к Северу: проводятся многочисленные полярные экспедиции: прохождение Северо-Западного прохода Руалем Амундсеном в 1903-1906 гг., гонка к Северному полюсу – трагическая экспедиция Седова, плавание Фритьофа Нансена на «Фраме», открытие Северного полюса Робертом Пири в 1909 г. (хотя и оспариваемое), наконец, открытие Южного полюса экспедицией того же Амундсена в 1911 году – всё это породило в России новый всплеск интереса к Северу вообще и Норвегии в частности, включая активный интерес к её культуре со стороны представителей русского модернизма.
Эсхатологические настроения в первую декаду века перед Первой мировой войной нашли отражение в творчестве многих поэтов Серебряного века. В первую очередь Север для них – это страна холода и смерти. В поэме «Гимн Солнцу» (1903) Константин Бальмонт даёт такую характеристику Севера, упоминая по ходу и Норвегию:
Ты в отблесках мертвых, в пределах тех стран, Где белою смертью одет Океан, Что люди зовут Ледовитым, – Где стелются версты и версты воды И вечно звенят и ломаются льдины, Белея под ветром сердитым. В Норвегии бледной – полночное ты; Сияньем полярным глядишь с высоты, Горишь в сочетаньях нежданных. [23]
Большое влияние на умы в то время оказывал великий норвежский драматург Генрик Ибсен (1828–1906). Ибсену посвящали статьи и исследования Иннокентий Анненский, Леонид Андреев, Андрей Белый, Александр Блок, Дмитрий Мережковский, Николай Бердяев и многие другие деятели культуры. Его стихотворная драма «Пер Гюнт» оказала заметное влияние на творчество многих русских поэтов.
Александр Блок увидел в героине пьесы Сольвейг (на самом деле Сульвейг, что значит «солнечный путь») одно из воплощений Прекрасной Дамы, к его герою она прибегает на лыжах в бедную и тёмную избушку. Его стихотворения «Сольвейг» и «Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь!», написанные в год смерти Ибсена (не самые, надо сказать, лучшие в его творчестве) полны восхищения и восклицательных знаков. О притягательности этого образа писал и Николай Бердяев: «...Сольвейг в “Пер Гюнте” – явление святой женственности, на которой лежит отсвет Божьей Матери. Творчество Ибсена есть раскрытие метафизического смысла любви». [24]
Игорь Северянин обязан Скандинавии своим знаменитым псевдонимом. В стихотворении «О Юге» (1909) он пишет:
Тебя всё манит Калабрия, Меня - Норвегии фиорд. О, дай мне взять, моя Мария, Последний северный аккорд! [25]
В более позднем стихотворении «Норвежские фиорды» (1918) он снова отсылает читателя к своему северному псевдониму:
Я – северянин, и фиорды Норвежские — моя мечта, Где мудро, просто, но и гордо Живет Царица Красота. [26]
Выдержанное в серо-синей и лилово-стальной холодной гамме, стихотворение вычурно-медитативно, лирический герой воспринимает себя северным пилигримом, погружающимся в «зорь полярных переливы» северного сияния. В «Рифмодиссо» (1916) Северянин обращается к другому великому норвежцу – Эдварду Григу, написавшему сюиту на сюжет великой поэмы Генрика Ибсена «Пер Гюнт» (1875).
Вдали, в долине, играют Грига. В игранье Грига такая нега. Вуалит негой фиордов сага. ....................................................... В мотивах Грига – бессмертье мига. [27]
Безусловно, наибольшее отражение получил скандинавский север в позднем творчестве Николая Гумилёва: в стихотворениях «На мотивы Грига» (1905), «На Северном море» (1917), «Норвежские горы» (1918), а также в поэме «Гондла» (1917). В стихотворении «На Северном море» Гумилев видит себя «зачарованным викингом»:
О, да, мы из расы Завоевателей древних, Взносивших над Северным морем Широкий крашеный парус И прыгавших с длинных стругов На плоский берег норманский - В пределы старинных княжеств Пожары вносить и смерть. [28]
Место эпического действа стихотворения «Норвежские горы» – Норвегия:
…Здесь с криками чудовищных глумлений, Как сатана на огненном коне, Пер Гюнт летал на бешеном олене По самой неприступной крутизне. И царств земных непризнанный наследник, Единый побежденный до конца, Не здесь ли Бранд, суровый проповедник, Сдвигал лавины именем Творца?.. [29]
В советский период норвежская тема как-то сходит на нет. Мне попалось только одно длинное стихотворение Веры Инбер «Москва в Норвегии» (1934) [30], проникнутое советским патриотическим пафосом, но написанное в примирительном духе международной солидарности трудящихся:
А какие здесь есть города! Например, Старый Берген, который недаром (Это скажет вам каждый порядочный гид) Знаменит Своим рыбным базаром. Голубая макрель, золотая треска На холодном рассвете багровом. Я взглянула на рыбу — И в сердце тоска… …И подумала я: «Ничего нет грустней Одиночества за рубежом».
Но далее героиня встречает паренька-рыбака в «сапогах и брезенте» и он выводит ее из одиночества:
Паренек улыбается мне от души, Он берет у меня карандаш. … Он выводит знакомое слово «Moskwa». … Он приветствует в эту минуту Союз, Он глядит хорошо и всерьез. И, содрав рукавицу и сбросив картуз, Он трясет мою руку до слез.
Совсем иначе, в статусе эмигранта, встретился с Норвегией Александр Галич. В 1974 году он получил разрешение на выезд. В интервью местному телевидению свой выбор Норвегии местом жительства он объяснил подорванным здоровьем и необходимостью отдыха перед предстоящими политическими баталиями. Норвежская рабочая газета «Арбайдер бладет» так прокомментировала его приезд: «Советские правители – странные люди. Споря из-за каждого доллара, причитающегося им за сибирский газ, они, в то же время, щедро, совершенно бесплатно экспортируют лучших представителей советской культуры» [31].
По свидетельству Ивана Толстого [32], «Галич отправился в Норвегию, потому что именно в этой стране его ждали с выступлениями. Он был уже когда-то в Норвегии в начале 60-х годов, ему понравилась эта страна. И он даже подумывал, не останется ли он там надолго. Хотя надо сказать, что от предложения принять норвежское гражданство или, точнее, стать подданным норвежского королевского двора он сразу же отказался, выдвинув встречное условие, что он останется политическим беженцем навсегда, то есть апатридом, человеком без родины».
Короткое время, проведенное Галичем в Норвегии, было продуктивным: первоначально напечатанную в издательстве «Посев» книгу воспоминаний «Генеральная репетиция» уже в следующем году выпустило крупнейшее норвежское издательство «Гульденал». Однако, эмиграция для него была окрашена обидой и горечью. Вскоре по приезде в Норвегию он писал:
…И, немея от вздорного бешенства, Я гляжу на чужое житье И полосками паспорта беженца Перекрещено сердце мое. [33]
И спрашивал словами песни «Когда я вернусь», записанной в том же году на студии Арне Бендиксона среди 12 песен пластинки «Крик шёпотом»:
Когда я вернусь... А когда я вернусь?! [34]
Но он не вернулся никогда – погиб через три года в Париже.
Интерес к культурной жизни Норвегии, в частности к её поэзии, в советское время был высок, стоит упомянуть сборник «Из современной норвежской поэзии» (издательство «Радуга», 1987), составленный выдающейся переводчицей со скандинавских языков, в основном, с норвежского, Л. Горлиной (1926-2013), удостоенной в 1996 году медали Святого Олафа за переводческую деятельность [35].
Литературные связи между Норвегией и Россией до 2022 года были если и не особенно активным, но всё же имели место. В 2021 г. был заявлен онлайн-конкурс поэтических переводов «АрктикЛирика» в рамках международного форума «Россия и Норвегия – на перекрёстке эпох и культур», посвящённого 200-летию Достоевского [36]. Однако, сборник в сети так и не появился, а после февраля 2022 г. и объявления Норвегии «недружественным государством» культурные контакты и вовсе обнулились. Остаётся только надеется, что общие варяжские корни всё же дадут новую зелёную культурную поросль.
В настоящее время из русскоязычных поэтов, постоянно проживающих в Норвегии, мне известны (кроме меня и моей жены, живущих в Колбъёрнсвике) только двое: харьковчанин Александр Рашковский (Ставангер) и калмыцкая поэтесса и прозаик Тииджьина Теегина (Осло).
[1] https://www.youtube.com/watch?v=uzzjnpPmEDQ
[2] https://ru.wikipedia.org/wiki/Русь
[3] «Повесть Временных Лет по Лаврентьевскому списку 1377 года» в переводе Д.С. Лихачева и О.В. Творогова, изд. ВИТА НОВА. Санкт-Петербург, 2012
[4] https://ru.wikipedia.org/wiki/Варяги
[5] https://ru.m.wikisource.org/wiki/Стихотворения_(Державин)/Версия_5/ДО
[6] https://ru.wikipedia.org/wiki/Мёд_поэзии|
[7] https://ru.wikipedia.org/wiki/Фьялар_и_Галар
[8] https://ru.wikipedia.org/wiki/Мёд_поэзии
[9] https://rupoem.ru/zhukovskij/spoet-li-mne.aspx
[10] http://batyushkov.lit-info.ru/batyushkov/stihi/stih-048.htm
[11] http://batyushkov.lit-info.ru/batyushkov/stihi/stih-084.htm
[12] https://www.culture.ru/poems/6121/duma-vadim
[13] href="http://www.psu.ru/files/docs/science/dissertatsionnye-sovety/tumanova/tumanova.pdf
[14] href="http://www.psu.ru/files/docs/science/dissertatsionnye-sovety/tumanova/tumanova.pdf
[15] https://ru.wikisource.org/wiki/Бальдур_(Майков)
[16] http://maykov.lit-info.ru/maykov/stihi/poems/bringilda.htm
[17] https://ru.wikipedia.org/wiki/Снорри_Стурлусон
[18] href="http://norroen.info/src/snorra/
[19] http://norroen.info/src/snorra/3ru.html
[20] http://norroen.info/src/snorra/4ru.html
[21] http://www.notarhiv.ru/ruskomp/rimskiy-korsakov/stranizi/pesnyavaryaghskogo.html
[22] https://ru.wikipedia.org/wiki/Норвежско-российские_отношения
[23] https://slova.org.ru/balmont/gimn_solntsu/
[24] https://ru.wikisource.org/wiki/Три_юбилея_(Бердяев)
[25] https://www.culture.ru/poems/27936/o-yuge
[26] https://www.culture.ru/poems/28661/norvezhskie-fiordy
[27] https://www.culture.ru/poems/28323/rifmodisso
[28] http://www.norge.ru/culture/literature/gumilev.html
[29] https://slova.org.ru/gumilev/norvezhskie_gory/
[30] Вера Инбер. Стихи. Москва: Художественная литература, 1967.
[31] http://famhist.ru/famhist/galich/000b8a4e.htm
[32] https://www.svoboda.org/a/25227973.html
[33] http://famhist.ru/famhist/galich/000b8a4e.htm
[34] Александр Галич, Облака плывут, облака. М. «Локид» Эксмо-пресс, 1999.
[35] https://librusec.pro/a/42480
[36] https://russkiymir.ru/publications/298071/