Ганна Шевченко. Обитатель перекрёстка. – М.: Воймега, 2015. – 52 с.
Ганна Шевченко. «Арион», 2017, №1. Стихи.
Ганна Шевченко, на первый взгляд, пишет простые незамысловатые стихи. Если её книгу «Обитатель перекрёстка» возьмёт в руки читатель, ещё не знакомый с творчеством этого поэта, вполне возможно, так читателю и покажется. Но что он, читатель, отметит сразу: у Шевченко приметливый взгляд. Она видит неожиданный ракурс в привычной картинке:
У старшеклассниц
короткие юбки –
выросли ноги
на пляжах за лето,
перед линейкой,
разбившись на группки,
ходят,
в ажурные блузы одеты.
Лица в загаре, позы жеманны,
долго не виделись,
встретились – рады,
в стайку собьются и будут, как мамы,
ножки отставив,
курить за оградой…
Мальчики тоже
созрели за лето –
головы бреют,
под Тимати косят,
порнозаставки
на новых планшетах,
плееры,
виджеты,
гаджеты,
осень.
Эта картинка повторяется сентябрьским утром каждого года многими десятилетиями, но у каждого времени свои приметы, что очень точно и передаёт автор. У Шевченко взгляд внимательный, она многое подмечает в окружающем её пространстве жизни:
Она работает по графику в предновогодний понедельник.
Марина тоже нарядилась бы, но ей дресс-код не позволяет –
кривая кепка нахлобучена на пергидрольные кудряшки.
Она ещё способна нравиться мужчинам сумрачного возраста,
ей сорок пять, она не старая, вот только сильно располнела, –
она работает по графику в предновогодний понедельник.
Марина рада, что так выпало. Ей некому салаты резать,
ей не для кого быть красивою, ей нечего искать под ёлкою,
она сидит и грудь покатую в жилетку клетчатую кутает.
Эта грустновато-тёплая интонация у автора неслучайна. За ней скрыто пережитое и продуманное. За ней – особое мировосприятие, внимательное к человеку в его повседневном бытии. Воснове этого сочувственного взгляда на мир – доброта и понимание, то, что обозначила Шевченко в своих же стихах:
хочешь – забрасывай, хочешь – лови
рыбу на жалость,
в мудрых глазах не бывает любви –
только усталость.
Но одной из самых характерных примет поэтического характера Ганны Шевченко является её способность к неожиданному, парадоксальному переходу поэтической мысли, способной из банальной сценки выудить философскую глубину этой мысли:
Исчезнет свет, когда электрик
придёт и щёлкнет рычагом –
спокойно, дядя, я истерик,
я здесь хотела о другом.
Вы обходительный мужчина,
распространяющий тепло,
но по техническим причинам
со мною вам не повезло.
Несообразна, грубовата,
бесцеремонна, ну и пусть.
Я не нужна вам, но когда-то
земле и небу пригожусь.
Ещё одно свойство свободного поэтического мышления автора – умение строить сюжет стихотворения таким образом, что возникает некое изменение этого сюжета где-то в пространстве между строк: нам, кажется, ничего не сказали, а мы поняли:
умирает природа зимой
дребезжит опостылевшей веткой
воздух тянется долгой тесьмой
между крыш и дворовой беседкой…
и блуждают теперь сторожа
от забора до края фасада
чтоб цветы не боялись лежать
между дымом и прожитым садом
Эта способность «встраивать» поэтическое «сообщение» хорошо проявлена в строфах недавней подборки стихов Шевченко в «Арионе»:
Шарф надену потеплее,
выйду, встроюсь в эпизод,
прогуляюсь по аллее,
я ведь тоже пешеход.
Есть погода, есть надежда,
есть фонарик на крыле,
лишь осенняя одежда
тянет тяжестью к земле.
Ганна Шевченко в своём творчестве находится на подъёме. Её поэзия полна неожиданных поворотов, исключающих повторы или тот простоватый повествовательный стих, о котором шла речь выше. Она говорит языком поэзии, крупицы которой выплавляюся в её стихах органично, на свободном поэтическом дыхании, поражая проявленной самобытностью:
Прямая, негодная, просто лежу,
ни выбросить, ни оживить,
а к Богу в приёмную я не спешу,
мне нечем его удивить.
Ей есть чем удивить читателя.