Евгений Чигрин. Подводный шар. – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2015. – 136 с.
Новый Мир 2016, №9. Евгений Чигрин. Сновидец слева. Стихи.
Евгений Чигрин сетует: «Я давно на себя не похож». Это самоощущение никак не соответствует его поэтическому самовыражению: Чигрин – поэт сложившегося характера, узнаваемый, только упрочивающий свою стихотворную ноту. Книга «Подводный шар», составленная из стихотворений, выбранных из двух предыдущих его поэтических книг, это впечатление подтверждает. Он – участник многих поэтических фестивалей, лауреат нескольких литературных премий, его имя – на слуху у читателей и критиков.
В своей рецензии на книгу стихов Евгения Чигрина «Неспящая бухта» я отмечал удивительную способность автора выхватывать детали культурно-исторического пространства таким образом, что развивающийся внутренний сюжет стихотворения, наполненный реалиями времени и места, создаёт обширную живую картину того, что схватывает авторский взгляд. Тогда это особенно ярко проявилось во «фламандском цикле», благодаря умению Чигрина переключать «исторический обзор», сам по себе глубоко содержательный, на реалии сегодняшнего дня. Это качество его стихотворной речи относится к стихам любой темы, любого географического и временного факта. Тут поэт верен себе и читателя не разочаровывает. И сетованье, о котором выше сказано, скорее говорит о возрастающей требовательности к самому себе, о сомнении, которое на творчестве отражается благотворно:
Я меняюсь, старею, я вижу: проснувшийся летом,
Постучался в окно мотылёк, в постороннюю жизнь…
Может – это посланье под лампой настольной сумею
Переделать в стихи? Может, ангел кому-то «проснись» –
Говорит-говорит…
Его сомнения не относятся к ремеслу, которым автор владеет безупречно. Смысл его ревнивого отношения к свои стихам в том, чтобы свободное дыханье и художественное мировосприятие не отдавали ремесленничеством, а проявлялись в полной мере в настоящей поэзии:
…изогнутое дерево – и мне
Строку бы изогнуть в таком порядке,
Придумывая музыку к весне,
Стремясь стихотворением к разгадке…
Полнота жизни видится художнику во всех её проявлениях, отсюда и стремление к разгадке таинства живого движения времени. Ведь у него «мостовая и та – говорливая нота»…
В стихах Чигрина «действуют» имена, названия, даты, оживают произведения искусства: музыка, живопись, театр, кино, в его стихах присутствуют постоянные отсылки, но это не перечисление того. что видел, слышал автор, это то, что переживается и проживается им. Восхищение красотой жизни, упоение её разнообразием – вот содержание его поэзии. Но – одновременно – в нём живёт тревожное ощущение человеческого одиночества, несовершенства мира, дисгармонии мироустройства. «Говорю: одиночество – это до смерти…» – печально констатирует он.
Но, кажется, постоянство этой грустной ноты порой вдруг раздражает поэта, находящегося «в боренье с самим собой». И тогда на помощь приходит самоирония:
…От Батюшкова мрак?
От Батюшкова – свет.
Скрипи пером, вахлак,
Пока Создатель щедр.
Батюшков тут упомянут не всуе. Мне в прошлом уже довелось отмечать, что у Чигрина особенное, «батюшковское» восприятие времени, его необратимости, его движения в точку окончательного невозврата: «Всё ближе и роднее воды Стикса». Самоирония – признак живой души, воплощённой в строках поэта: «Ловя бессмертье – хрен поймаешь что!». Или, как им же сказано в новомировской публикации: «Под занавес речи иллюзий не много, не больше, чем страсти в строфе».
«Подводный шар» и новые публикации в журнальной периодике свидетельствуют о стабильности, об устойчивости поэтики Чигрина. Он свободно и широко пользуется разнообразием рифменных возможностей, не снижает экспрессии стихотворной речи, органично переходит от метафорического богатства и образности к намеренно прозаизированному повествовательному стиху. Это говорит об определённом накоплении поэтической силы, сулящем новые прорывы в его творчестве. Чего ему от всей души и желаю.