26 июня 2024 года в Нью-Йорке, на 74-м году жизни, умер один из величайших русскоязычных современных поэтов Бахыт Кенжеев – казах по происхождению, позиционировавший себя русским человеком. О жизни (кстати, не очень насыщенной яркими событиями) и самобытном творчестве Кенжеева ещё до его ухода было написано немало. Можно лишь представить себе шквал публикаций, которые наверняка появятся теперь, после его кончины. Притягательность Бахыта Кенжеева объясняется в одинаковой степени как его уникальным поэтическим талантом, так и его личностной харизмой. У нас немало крупных поэтов-снобов. Бахыт-же был создан из другого теста – он знал себе цену, но никогда не страдал снобизмом. Его любили даже те, кто ничего не понимал в поэзии. Потому что не любить его было невозможно.
В этих заметках мне хотелось бы вкратце рассказать о давнем плодотворном сотрудничестве Бахыта Кенжеева с «Эмигрантской лирой».
Ещё до создания своего поэтического холдинга я, конечно, читал и перечитывал стихи Бахыта. Если не ошибаюсь, самой первой его книгой, которую я прочитал, была книга 2008 года «Крепостной остывающих мест». Впервые мы с Бахытом виртуально пересекались во время проведения сетевого поэтического конкурса «Муравей на глобусе» (название, кстати, было предложено мной). Тогда мы оказались под одной обложкой одноимённого поэтического альманаха.
Чуть позже Кенжеев стал членом финального жюри самого первого поэтического фестиваля ЭЛ, проведённого мной в сентябре 2009 года в Брюсселе. Мне тогда удалось собрать очень мощную команду из поэтов-эмигрантов Бахыта Кенжеева (Канада-США), Алексея Цветкова (США) и Даниила Чкония (Германия). В жюри вошли также киевский поэт Александр Кабанов и российские поэты Олеся Николаева и Евгений Бунимович (последний, увы, приехать на фестиваль не смог). Маленькая деталь – первым я предложил войти в финальное жюри Б. Кенжееву. Сначала написал ему, а потом и позвонил. При этом произошёл такой любопытный эпизод. Договорившись с Бахытом о его вхождении в жюри, я спросил его, не знает ли он адрес Алексея Цветкова (по моим сведениям, работавшего тогда в Праге). Бахыт ответил молниеносно (цитирую по памяти): «Дорогой Саша, начинание ваше нельзя не приветствовать, и я с удовольствием приму в нём участие в качестве члена жюри, как, впрочем, и Цветков, с которым в момент прибытия вашего письма мы вместе пили национальный русский напиток “водка“». Через час поступило письменное согласие А. Цветкова. Успеху в первом фестивале ЭЛ способствовало очень авторитетное жюри, прибывшее в Брюссель из разных стран и отработавшее на совесть. Да, там были и бесконечные вечерние разговоры под национальный русский напиток, но все без исключения «отцы-основатели» отнеслись к жюрению двух фестивальных поэтических конкурсов очень серьёзно. К сожалению, за последние два года трое из тех членов жюри – А. Цветков, Д. Чкония и Б. Кенжеев ушли в иной мир.
На следующий год, в июне 2010 года, мне посчастливилось принять участие в работе IV международного русско-грузинского поэтического фестиваля «Мир поэзии – мир без войны». Фестиваль проходил в Тбилиси, Мцхете, Кутаиси, Кобулети, Батуми и Поти. В ходе этого незабываемого форума мы не раз пересекались с Бахытом Кенжеевым. Оставлю для следующего раза описание официальной и культурной программы фестиваля. Конечно, чача тогда лилось рекой, но стихов было всё-таки больше. В один из фестивальных дней я попросил Бахыта стать редактором своего первого поэтического сборника «Лестница с неба». К тому времени у меня накопилась множество стихов, но до публикации книги всё никак не доходило. Бахыт согласился, и уже после его возращения в Нью-Йорк мы на протяжении нескольких месяцев обсуждали машинописную рукопись сборника. Несмотря на свою кажущуюся богемность, редактором он был очень вдумчивым, прагматичным и даже иногда въедливым. Все присланные мной стихи он внимательно прочитал, некоторые по его настоянию я убрал, какую-то часть – опять же по его предложению – подсократил. Это была его фишка – прочитать стихотворение и заявить, что без такой-то строфы оно станет намного лучше. Сборник этот вышел в 2010 году в харьковском издательстве «Майдан» при содействии Сергея Шелкового. В выходных данных указан редактор – Бахыт Кенжеев, а на задней обложке книги стоит текст Бахыта: «Александр Мельник – поэт думающий и своеобразный. Немалое место в его книге занимает тема эмиграции. Замечательно то, что он не дает читателю никаких однозначных ответов. Оставленная родина порой (мы все живые люди) вызывает у него раздражение, но чаще – нелёгкую любовь; новый мир описывается то с любопытством, то с юмором, однако никогда – с самодовольством. Слегка особняком в книге стоит светлая лирика, связанная с Байкалом, и рядом с ней – любовные стихи, привлекающие чистотой и силой чувства. Убежден что у этого сборника непременно найдется многочисленный благодарный читатель».
Бахыт Кенжеев регулярно входил в финального жюри Международного поэтического интернет-конкурса «Эмигрантская лира», который я провожу каждый год между фестивалями. Жюрил он справедливо, без любимчиков. Его афористичные комментарии о конкурсных подборках победителей и лауреатов конкурса всегда были очень ёмкими и точными.
Два раза Б. Кенжеев принимал участие в выездных поэтических вечерах «Эмигрантской лиры» – в феврале 2012 года в Нью-Йорке (тогда я провёл два вечера, один из которых – в знаменитом «Русском Самоваре») и в марте 2014 года в Амстердаме. Каждое из этих мероприятий заслуживает отдельного рассказа, но из-за нехватки времени я оставляю это на потом.
В ноябре 2014 года Кенжеев стал участником моего традиционного проекта «Осенние вечера “Эмигрантской лиры“ в Брюсселе» [1]. Другими участники этого интереснейшего мероприятия, который я провожу каждой осенью в Брюсселе, были Е. Рейн, Ю. Кублановский, Е. Горбовская, А. Грицман, А. Радашкевич, Г. Погожева, Д. Чкония, М. Шерб, Д. Веденяпин, М. Богатырёв. Но вернусь в 2014 год. 15 ноября состоялась творческая встреча Бахыта с русскоязычными любителями поэзии. В программе этого вечера принимали участие Марина Гарбер, жившая тогда в Люксембурге, и Александр Радашкевич (Франция). На следующий день, 16 ноября, прошла встреча Б. Кенжеева с франкоязычной аудиторией. На этом втором вечере выступили 11 бельгийских поэтов, в основном поэтов-эмигрантов. В перерыве бельгийский поэт и композитор Пьет Линкен сыграл на рояле свою музыкальную пьесу «Эмигрантская лира», написанную им по моей просьбе. Затем Бахыт Кенжеев неторопливо читал свои стихи на русском языке, а иностранные участники следили за чтением по подготовленным нами переводам на французский язык. К этому вечеру, как обычно, ассоциация «Эмигрантская лира» издала сборник стихов и переводов бельгийских и русских участников встречи.
Что касается журнала «Эмигрантская лира», то Бахыт Кенжеев, конечно же, был одним из авторов. А в 2015 году он написал нам по поводу выхода 10-го номера журнала: «“Эмигрантская лира“ за десять номеров завоевала себе прочное и почётное место в ряду русских журналов. Очень отрадно, что она предоставляет свои страницы всем талантам, независимо от места проживания. Вокруг журнала уже сформировался круг профессиональных авторов. Словом, он достойно служит поддержанию и развитию российской культуры» [2].
Мы не раз писали в журнале о творчестве Бахыта Кенжеева [3]. Приведу отрывок из моей рецензии на его книгу «Довоенное», опубликованной в ЭЛ в 2014 году: «Что касается содержания стихов, то тут дело обстоит сложнее – поэт действительно тяготеет к мейнстриму, поэтому распознать его по одной единственной характерной ноте вряд ли удастся. Ощущение «здесь был Кенжеев» возникает благодаря одновременному воздействию нескольких разнообразных факторов. Что бы там ни говорили о «кенжеевских длиннотах», поэт не страдает излишним морализаторством. Как казахский акын, он нараспев повествует о виденном, оставляя слушателям самим делать выводы и обобщения. В нашем случае эта задача достаточно легко выполнима, потому что «если правильно отдаться на волю языка и культурной памяти, смысл начнет разворачивать себя сам, подтексты, накладываясь, переосмысливать друг друга» (Евгения Веждян. Речь о невозможном. – «Знамя», 2009, n°11). Не отличается поэт и метафорически усложнённой образностью – в его творчестве интеллектуальное начало заметно преобладает над чувственным. Богатые смыслы стихотворных посланий Кенжеева находят другие пути к читательским сердцам – через кристальную ясность мысли и безупречный слог, лёгкость самовыражения и отсутствие назидательности, некнижную мудрость и вальяжную надмирность, неподкупную искренность, иронию и особенно – самоиронию. Взятые вместе, все эти компоненты и образуют притягательный, неповторимый и очень даже уловимый «кенжеевский стиль» [4].
В завершение своих заметок упомяну об интервью «Твердя о сумрачном, драгоценном и безымянном...», данным Бахытом Кенжеевым поэту Александру Радашкевичу, бывшему тогда редактором отдела «Интервью» нашего журнала [5]. На вопрос А. Радашкевича «Представь, что в некий туманный час вневременья ты набрел на свою могилу. Какую бы надпись, положа руку на сердце, ты мог на ней представить?» Бахыт ответил так: «Слушай, я поймал себя на том, как лестно быть адресатом такой – прости за комплимент – безупречной по глубине и чистоте – лирики. До сих пор не понимаю, как тебе это удается! Рифмы нет, размер приблизителен, а бьет наотмашь! Может быть, сойдемся на том, что эти строчки и выбьют на моем гипотетическом надгробии? Или такие:
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид; Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный, И времени полет его не сокрушит. Так! – весь я не умру, но часть меня большая, От тлена убежав, по смерти станет жить, И слава возрастет моя, не увядая, Доколь славянов род вселенна будет чтить. Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных, Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал; Всяк будет помнить то в народах неисчетных, Как из безвестности я тем известен стал, Что первый я дерзнул в забавном русском слоге О добродетелях Фелицы возгласить, В сердечной простоте беседовать о боге И истину царям с улыбкой говорить. О муза! возгордись заслугой справедливой, И презрит кто тебя, сама тех презирай; Непринужденною рукой неторопливой Чело твое зарей бессмертия венчай».
Процитировав это стихотворение Гавриила Державина, Бахыт Кенжеев философически добавил: «Хотя гораздо больше тянет ответить словами пресловутого Рабиновича из анекдота: «Не дождетесь!».
Через 10 с половиной лет Бахыта не стало.
Последнее его письмо ко мне датировано 18 февраля 2024 года. Тогда мы подводили итоги XII Международного поэтического интернет-конкурса «Эмигрантская лира-2023/2024» («Не бойся горького сравненья и различай добро и зло…»). Вот его начало: «Дорогой Саша! Вот тебе результаты моего судилища, оно же жюрение».
[1] URL: https://emlira.com/events/osennie-vstrechi-el-v-bryussele/tvorcheskie-vstrechi-s-poetom-bakhytom-kenzheevym-v
[2] URL: https://emlira.com/2-10-2015/bakhyt-kenzheev-marina-garber-katya-kapovich/k-yubileyu-zhurnala-emigrantskaya-lira
[3] См.: Ольга Кравцова. Флорентийского неба темней: о поэтике Бахыта Кенжеева. – Журнал «Эмигрантская лира» (№4(44)/2023). – URL: https://emlira.com/4-44-2023/olga-kravcova/florentiyskogo-neba-temney; Ася Аксёнова. Снедь и снадобья Бахыта Кенжеева. О публикации Бахыта Кенжеева из книги «Позднее» (стихотворения 2013-2016 годов) в №3(15)/2016 г. «Эмигрантской лиры». – Журнал «Эмигрантская лира» (№2(42)/2023). – URL : https://emlira.com/2-42-2023/asya-aksyonova/sned-i-snadobya-bakhyta-kenzheeva; Александр Карпенко. Сребролукий стрелец. Магическая музыка Бахыта Кенжеев. – Журнал «Эмигрантская лира» (№2(30)/2020). – URL: https://emlira.com/2-30-2020/aleksandr-karpenko/srebrolukiy-strelec
[4] Александр Мельник. Рецензия на книгу Бахыта Кенжеева «Довоенное». – Журнал «Эмигрантская лира» (№4(8)/2014). – URL : https://emlira.com/4-8-2014/aleksandr-melnik/recenziya-na-knigu-bakhyta-kenzheeva-dovoennoe
[5] «Твердя о сумрачном, драгоценном и безымянном...». – Беседа Александра Радашкевича с Бахытом Кенжеевым. – Журнал «Эмигрантская лира» (№4(4)/2013). – URL : https://emlira.com/4-4-2013/aleksandr-radashkevich/tverdya-o-sumrachnom-dragocennom-i-bezymyannom